Исследователи из Школы менеджмента Университета Бата и Тринити-колледжа Дублина опровергли стереотип о сторонниках теорий заговора как об озлобленных одиночках или «клавиатурных воинах». Напротив, социальные и эмоциональные связи, которые они предлагают, привлекают все больше разнообразных участников.
Пятилетнее исследование, результаты которого обнародовал журнал Sociology, сосредоточено на тех, кто оказался на пороге вовлечения в теории заговора. Чтобы понять, как маргинальные идеи захватывают людей, авторы присоединились к закрытым группам в соцсетях, посещали публичные собрания, конференции и протесты.
«Изначально мы опасались приближаться к группам, которые часто описывают как заблуждающиеся, опасные и агрессивные, — признался доктор Тим Хилл. — Но на практике, посещая мероприятия, мы увидели, что там собираются дружелюбные, любознательные и полные энтузиазма люди. Эта социальная составляющая стала ключевой в наших выводах».
Ученые надеются, что их работа изменит дискуссии о том, как люди вовлекаются в конспирологию, пошатнув заблуждения, что вера в нее обусловлена только личностью или иррациональным мышлением. Изучение сложных жизненных обстоятельств, последующего поиска решений и поддержки помогает объяснить, как и почему теории заговора набирают популярность.
Исследование состояло из двух этапов. На первом (2017–2018) ученые познакомились с сообществом, интересующимся различными теориями заговора, включая страх перед 5G, идеи о плоской Земле, альтернативную медицину, сомнения в вакцинации и учение нью-эйдж.
На втором этапе (2018–2022) они посетили мероприятия, организованные сторонниками теорий заговора: публичные собрания, конференции и протесты в Южной Англии и Южном Уэльсе.
На основе 32 интервью с 23 участниками были выделены три основные стадии принятия теорий заговора.
1. Опыт, заставляющий усомниться в достоверных источниках.
Зачастую разочарование в государственных службах или авторитетах порождает эмоциональную связь с конспирологическими идеями.
2. Совместное осмысление теорий, укрепляющее общие убеждения.
Участники называют это «пробуждением», чувствуя, что начали понимать правду о мире.
«Мы с друзьями теперь смотрим на мир другими глазами. Пандемия открыла нам глаза на правду. Это было словно откровение», — поделилась 20-летняя массажистка, уверенная, что COVID-19 был организован «глубинным государством». «Теории заговора дают обнадеживающе простые ответы, но, помимо решения проблем, они создают общие эмоции, чувство принадлежности и сообщества. На мероприятиях царила оживленная атмосфера: активист начинал с истории, затем другие делились своими. Аплодисменты после выступлений создавали ощущение солидарности и уверенности, что найден ясный ответ», — пояснил Хилл.
3. Активные действия.
Участие в протестах или выдвижение собственных конспирологических объяснений после «самостоятельного исследования» — изучения документов и конспирологических материалов.
«Участие в теориях заговора может казаться позитивным и поддерживающим. Это активная социальная среда, где люди чувствуют себя лучше информированными и готовыми действовать», — добавил профессор Робин Кэннифорд.
Однако социальность таких сообществ не означает их безобидности. Один участник порвал с семьей и получил судимость за участие в антикарантинных протестах, что показывает, как теории заговора могут разрушать семьи и жизни.
«Хотя эти группы дают чувство принадлежности, важно понимать, что они также могут вызывать раздоры и страдания в личных отношениях вне их круга», — предупредил Стивен Мёрфи из бизнес-школы Тринити.